Заводная ракета - Страница 125

125

Два броска, двойная порция энергия — ура! Но двух бросков все равно будет недостаточно, так почему бы не довести их число до четырех, дюжины, гросса, потратив больше времени, но зато увеличив общую энергию настолько, насколько это было необходимо? Вот о чем она думала: чтобы компенсировать энергию, переданную катапульте, нужно всего лишь аккуратно поделить на порции содержимое мешка.

Но возрастание скорости по мере уменьшения массы груза не будет продолжаться беспредельно; для половины мешка — да, но пригоршня камней — совсем другое дело. При такой массе роль ограничивающего фактора будет играть не сила ее мышц, а скорость их сокращения. При фиксированной скорости энергия, которую можно было вложить в заданное количество камней становилась пропорциональной их массе — а это означало, что суммарная энергия будет одинаковой, независимо от числа бросков.

Не важно, сколько сил оставалось в ее теле; не имело значения и то, что она могла без устали провернуть рукоятку катапульты еще десять дюжин раз. Ее участь зависела исключительно от общей массы камней в мешке и скорости, которую она могла придать грузу — не максимальному, а наоборот, минимальному из имеющихся.

Ялда снова посмотрела на гору. Теперь ее взгляду открылись еще три стройплощадки — яркие устья туннелей, расположенных ниже по склону. Но ее траектория отклонялась в сторону, и теперь прямо под ней простиралась громада темного камня. Еще одна линия стройплощадок находилась на противоположной стороне горы; полный комплект двигателей будет включать в себя дюжину диаметрально противоположных пар. Но если хотя бы одна из этих площадок попала в поле зрения, Ялда бы поняла, что допустила ошибку — что выбрав неправильные направления бросков, нечаянно изогнула свою траекторию.

Она достала из мешка очередную пригоршню камней, дождалась появления цели и сделала бросок. Вращение придавало этому процессу определенный ритм, благодаря которому она могла дать своей руке отдохнуть и при этом не слишком задерживать очередной бросок. Дюжину циклов спустя она поменяла руки. Она не могла отрастить новые конечности, не повредив свой охладительный мешок, но несмотря на долю дискомфорта, который она ощущала после каждого броска, в совокупности они не причиняли настолько сильной боли или вреда, чтобы замедлить ее движения.

Впрочем, хорошая рогатка ей бы сейчас не помешала.

Теперь взгляду Ялды открывались десять стройплощадок, а оставшиеся две с ее стороны горы, скорее всего, были просто скрыты за небольшими выступами. Все эти двигатели будут построены — с ней или без нее. Бесподобную заставят вращаться, и зерновые снова заживут припеваючи. Скоро на первый план выйдет настоящая цель их путешествия. Сабино проложил путь, по которому последуют самые смышленые молодые ученики — Фатима, Авсилия и Проспера. Жизнь будет продолжаться и после ее смерти.

А Нино? Она прервала этот нездоровый ход мыслей. В мешке еще оставалось больше половины камней, признавать ее ситуацию безвыходной пока что не было оснований.

Когда Ялда бросила очередную пригоршню камней, ее задний взгляд уловил вспышку света. Она попыталась точно определить ее положение, чтобы проследить источник по следовому образу, но вращение сбило ее с толку. Могла ли она увидеть одну из стройплощадок, когда свет в ближайшем туннеле ненадолго пробился за край горы? Но ведь свет был слишком ярким, так? Устья всех туннелей по окружности горы направлены одинаково — а значит, туннели, расположенные рядом с другими стройплощадками, будут направлены от нее. В лучшем случае она бы увидела капельку света вблизи карьера и ее рассеянный отблеск на фоне пылевой дымки. Как же такой свет мог оказаться ярче огней стройплощадок, когда она смотрела аккурат в сторону туннелей?

Несколько оборотов спустя Ялда снова повернулась лицом к горе и увидела вторую вспышку — вдали от стройплощадок, на фоне черноты. Она подумала, не зажег ли кто-нибудь соляритовую лампу внутри одной из наблюдательных кают — вот только зачем это делать, не говоря уж о том, чтобы зажигать свет всего на одно мгновение?

Третья вспышка произошла в другом месте и снова вдали от стройплощадок; Ялда решила, что она была слишком краткой и слишком яркой для искусственного источника света. Должно быть, что-то столкнулось с Бесподобной — что-то мелкое, но в то же время обладающее достаточной энергией, чтобы раскалить камень добела.

Как показали телескопы, коридор был свободен от какой-либо материи, но точность этих наблюдений имела свой предел. Для Бесподобной любая пылинка, неспешно дрейфующая на фоне обычных звезд, теперь будет вести себя подобно гремучей звезде. Они приручили гремучие звезды, сравнявшись с ними в скорости, но это имело свою цену: теперь самая обыкновенная пыль могла причинить горе столько же вреда, сколько гремучая звезда — обыкновенной планете.

Вот тебе и город беззаботных ученых, которые в безопасности и умиротворении будут работать, пока перед ними не раскроются тайны космоса. Наравне с людьми, оставшимися на родной планете, они будут жить в постоянном страхе стать жертвами огня. И не годами, а целыми поколениями.

Хуже всего, — поняла Ялда, — было то, что она, скорее всего, оказалась единственным очевидцем этих событий. Пыль могла осаждать гору несколько дней, но большую часть поверхности нельзя было увидеть ни со стройплощадок, ни из наблюдательных кают. Ей придется вернуться назад и организовать на Бесподобной пожарную охрану; они должны быть готовы к тому, чтобы добраться до любого места возгорания на склоне горы и потушить пожар, а иначе рискуют разделить участь Геммы.

125